Франц Энгел

Для того, чтобы текст лучше воспринимался, вопросы рассматриваются в форме диалога между учеником и учителем.

 

 

Глава I. [Что] способность грешить не относится к свободе выбора

 

 

Ученик. Поскольку кажется, что свободный выбор находится в противоречии с благодатью, а также предопределением Божиим и предвидением, я хочу знать, что есть сама свобода выбора и всегда ли мы ее имеем. Ведь если, как говорят, свобода выбора заключается в способности грешить или не грешить, которой мы всегда обладаем, как возможно то, что иной раз мы [все же] нуждаемся в благодати? Если же мы не всегда обладаем ею, почему грех вменяется нам в вину, раз мы грешим не по свободному выбору?

 

Благодать – милость, безвозмездная помощь, которую Бог оказывает нам, даруя способность не грешить, праведность.

 

Предопределение – предварительная заданность жизни человека и его вечного спасения или осуждения.

 

Предвидение – знание Богом всех возможных вариантов событий.

 

Итак, если Бог может сделать нас безгрешными, кроме того, знает заранее обо всех наших поступках и даже сам руководит нами, определяя своей высшей волей, как мы станем вести себя в каждый конкретный момент времени, где здесь место нашей свободе?

 

Так формулирует проблему св.Августин («О свободе воли», кн.1, гл.16): «Но спрашиваю, должен ли был быть дан нам Богом, нас сотворившим, этот свободный выбор, благодаря которому, как известно, мы обладаем способностью грешить. Ибо кажется, что если бы мы были его (выбора) лишены, нам не предстояло бы согрешить».  

 

 

Учитель. Я не считаю, что свобода выбора - это способность грешить и не грешить. Ведь если бы таково было ее определение, то выходило бы, что ни Бог, ни ангелы, которые не могут грешить, не имеют свободы выбора: грех молвить.

 

Ученик. Что, если сказать, что свобода выбора, присущая Богу и добрым ангелам, - это одно, а наша - другое?

 

Учитель. Свобода выбора у людей и впрямь отличается от свободы выбора у Бога и добрых ангелов, однако определение этой свободы для тех и других должно быть одним согласно самому имени: ведь хотя одно животное отличается от другого или по субстанции, или по акциденциям, определение согласно самому имени животного для всех животных одно и то же. Поэтому нужно дать такое определение свободы выбора, в котором содержалось бы ни больше, ни меньше, чем в ней самой. Следовательно, поскольку свободная воля Бога и добрых ангелов не может грешить, способность грешить не принадлежит к определению свободы выбора. Иначе говоря, ни свобода, ни часть свободы не есть способность греха. Чтобы понять это лучше, слушай, что я буду говорить.

 

Ученик. Для этого я здесь.

 

Субстанция – сущность, то, что лежит в основе, существует самостоятельно. При изменении субстанции и сама вещь становится другой. (Стол переделанный в другой предмет мебели, скажем, в скамью, перестает быть столом и становится скамьей).  

 

Акциденция – случайный признак. При смене таких признаков вещь не перестает быть самой собой. (Стол может быть белым, черным, какого угодно цвета, оставаясь столом – это акцидентальный признак).  

 

В данном случае исходным пунктом для требования единства «феномена» свободы является общий принцип «корнесловия» - единого слова для обозначения (раз там свобода и тут свобода, значит имеется в виду одно и то же), еще до самого определения, что есть свобода. Если способность грешить не входит в понятие свободы воли Бога и добрых ангелов, значит эта способность не входит и в понятие свободы воли человека.

 

 

Учитель. Какая воля кажется тебе более свободной: та, которая столь сильно хочет и может не грешить, что нисколько не в силах отклониться от прямой стези несогрешения, или та, которую как-нибудь да можно склонить ко греху?

 

Ученик. Я не вижу (так просто), почему не свободнее та, которая предрасположена и к тому, и к другому.

 

Учитель. Разве тебе не кажется, что человек, который в такой степени владеет приличным и подобающим, что не может его утратить, свободнее владеющего этим же так, что может потерять и может быть приведен к тому, что неприлично и не подобает?

 

Ученик. Я думаю, что это, без всякого сомнения, так.

 

Здесь способность не грешить представлена как владение, либо абсолютное, либо относительное. То есть, если человек владеет домом без всяких условий – это одно, и другое, если права владельца ограничены каким-либо образом, например, правами третьих лиц (залог), законодательными запретами (невозможность перестроить дом) и проч. Более того, если права владения не бесспорны, владелец может лишиться дома. 

 

 

Учитель. Также и то скажешь не менее несомненно, что грешить всегда есть неподобающее и вред?

 

Ученик. Никто в здравом уме не рассудит по-другому.

 

Учитель. Значит, та воля свободнее, которая не может уклониться от прямизны несогрешения, чем та, что может ее покинуть.

 

Ученик. По-моему, ничего нельзя утверждать более основательно.

 

Учитель. Не думаешь ли ты, что то, что, будучи прибавлено, уменьшает свободу, а будучи отделено, увеличивает, - это свобода или часть свободы?

 

Ученик. Не могу так думать.

 

Учитель. Тогда способность (potestas) грешить, которая, будучи прибавлена к воле, уменьшает ее свободу, а если отнимается - увеличивает, не есть ни свобода, ни часть свободы.

 

Ученик. Не может быть ничего более последовательного.

 

Если к свободе прибавить еще больше свободы, например, к свободам человека (право на жизнь, достоинство, личную неприкосновенность и др.) прибавить свободы гражданина (судебная защита прав и свобод, политические права и др.), то результат очевиден – человек становится более свободным. Если же нечто умаляет свободу, прибавляясь к ней, свобода ограничивается.